В декабре 2014 года я случайно в Интернете нашёл на стороннем сайте список мистических мест Николаева. Одним из таких мест является “Кладбище младенцев”. Находится оно в центре города. Я отыскал это место. Пустырь как пустырь, ничего особенного. Хотя было кое-что, прямоугольный длинный котлован. Я такой ещё подумал: “Реально проклятое место, раз ещё дом не построен, а только котлован, зарастающий бурьянами!”. И на выходе с этого пустыря, я увидел что-то белое круглых размеров в земле. Я ещё подумал: “А может это вата? Белая вата, в которую завёрнут ребёнок и погребён”. Эти мысли не давали мне покоя, пока я не придумал идею рассказа. На следующий день, я ещё посмотрел в кинотеатре фильм “Уиджи: Доска дьявола”. После этого дня я начал готовиться, ходил в библиотеки, собирал информацию о данном месте. Я ещё нашёл девушку, которая помогла мне в этом нелёгком деле и стала соавтором моего рассказа. После написания рассказа, я хотел опубликоваться, чтобы какое-нибудь американское издательство опубликовало мой рассказ. А, чё, идея и сюжет сильные. И вот, что получилось:

Изабель

“Мы видим только то, что хотим видеть!”

I

Последняя среда ноября ознаменовалась для неё походом в больницу. Девушка, чьи мечты, казалось бы, приводили её до этого дня, решающего дня для неё.

12 часов дня, в ожидании…

Белый кафель стен отбивал лучи солнца, что заглядывало в окно кабинета. Кабинета, где были шкаф, коричневый большой стол, на котором лежала кипа бумаг и тишина, в которую ещё больше погружалась будущая мать. Сидя на краешке стула с ровно выпрямленной спиной, она охватывала глазами кабинет, без внимания которых не остались стенды, что висели на стене. На одном из этих стендов была изображена светловолосая женщина, прижимающая к груди ребёнка.

“Мать. Какая же она всё-таки счастливая. И я хочу быть счастливой. Я хочу! И я буду!”

Она смотрела на эту светловолосую женщину и представляла маленькую девочку с кучерявыми волосами, потерявшую мать, которая умерла, родив её и отца, погибшего в автокатастрофе, когда ей было всего лишь 12 лет. Девочку, которая выросла и вышла замуж. Взяв фамилию Романова. А рождение ребёнка…

Её воспоминания о прошлом и мечты о настоящем и будущем прервал приближающийся звук чьих-то шагов в коридоре. И вот открылась дверь. На пороге показался человек невысокого роста в белом халате, очках с толстыми линзами и результатами анализов на руках. Это был доктор, который, приближаясь к своему столу, перевёл свой взгляд от бумаг на приветливую девушку, ожидающую ответа. Но, доктор, усевшись за стол и смотря на пациентку, расплылся в улыбке, в то время как на противоположной стороне, она уже начала сомневаться в его компетентности, и, казалось, не спешил оглашать результаты.

– Здравствуйте, Аня, – улыбка его стала шире.

Девушка недоумевала.

– Простите что?

Её вопрос, как будто пощёчина ему, вернул его в реальность.

– Прошу прощения. Анна, – он взял карандаш, – я получил результаты анализа. У меня тут кое-какие неточности, пожалуй, нужно провести повторный анализ.

– Доктор, скажите что там?

– Не думаю, что это то, что вы хотите услышать, – он потупился на стол и начал медленно постукивать карандашом по столу. После некоторой паузы, доктор посмотрел на пациентку и сказал спокойным и не очень громким голосом. – Боюсь, вы не сможете иметь детей…

– Что?

Её недоумение затмили неожиданность, испуг, отчаяние. Все её мечты, связанные с материнством, рушились мгновенно.

– Видите ли, Анна…

Но она его уже не слышала: для неё последние слова доктора буквально «убили» её. Она больше не сможет иметь детей, а ведь она так мечтала. И что сказать мужу, который не меньше её хотел ребёнка.

Доктор оказался в неловкой ситуации. Он какое-то время чувствовал себя виноватым, глядя на отчаявшуюся девушку, мечта которой разрушена. Глядя на которую, у него начинают складываться мысли, что ему надо будет утешать несчастную женщину, подставляя ей своё плечо.

– Вы не отчаивайтесь. В наше время существует множество вариантов: мы пропишем вам лекарства, вы можете попробовать искусственное оплодотворение. Можете попробовать сделать операцию, найти суррогатную мать или обратиться в Дом малютки, например.

-Да как… вы… Как вы смеете наживаться на чужом горе?! Как? – теперь же Анна была в гневе, который вылился наружу. Доктор поправил очки и внимательно смотрел на неё.

– Что за вздор? Так не может быть! Этого просто не может быть!

– Мне очень жаль.

– Я найду другого, более компетентного врача! И я рожу ребёнка!

С этими словами Анна вылетела из кабинета, поклявшись себе больше никогда не обращаться к подобным шарлатанам.

Она резко распахнула дверь и быстрыми шагами начала удаляться от больницы. В шею ударил сильный ветер. Она поёжилась от холода и запахнула плотнее пальто.

“А может, врачи не виноваты? Может быть, дело в тебе? Нет! Ты бесплодна, Анна! Смирись с этим. Такого не может быть” – её мысли превращались в панику.

Горячие слёзы, катившиеся из глаз, в буквальном смысле, обжигали щёки, оставляя чёрные разводы от туши на лице. Ветер развевал её кудрявые волосы, оставляя лицо не ухоженным. Всё плыло как в тумане перед её глазами: здание, деревья, люди, оживлённый городской трафик. Эти звуки были еле уловимы для её ушей в те минуты глубокого потрясения.

“Почему это случилось именно со мной? Почему? Ты, конечно, можешь обратиться в другую больницу, но там тебе скажут то же самое. И в третьей, и в четвёртой, итак до бесконечности. Нет!”

В этот момент все, кто стоял на остановке обратили внимание на всхлипывающую девушку. Она даже на некоторое мгновение, подумала, что сказала это вслух. Она испуганно оглянулась по сторонам и увидела устремлённые на неё взоры людей и их непонимание, что происходит.

– Девушка, с вами всё в порядке? – послышался ей чей-то голос. Но он таки остался без ответа.

Девушка всё также стояла, когда необходимой ей маршрутки ещё не было.

Тут заиграла песня 70-х Sunny популярной группы Boney M.

“Чей-то телефон”, – мгновенно пронеслось в голове у девушки.

– Девушка, это у вас, – всё тот же мужской голос, но он говорил правду.

Она внезапно вздрогнула, как, будто кто-то её сильно дёрнул за плечо. Она достала вибрирующий телефон. На экране было:

Ника

Ника была её лучшей подругой.

Анна ответила…

Будучи у неё в гостях, в освещённой комнате с белыми потолками и яркими коврами и сидя в мягком кресле за чашкой чая, потрясённая девушка «изливала» душу своей подруге. А та, только задумчиво молчала. Так что, ничего не мешало ей рассказывать. Жадно глотая оставшийся чай, она рассказывала, что произошло с ней сегодня; особый акцент делала на том моменте, когда была в больнице. Это было ужасно видеть подругу в таком разбитом состоянии.

“Но возможно есть надежда, что всё скоро утрясётся и станет на свои места”, – подумала Вероника, но вслух ничего не сказала.

Но надежды не было.

К вечеру Анна уже была в более спокойном состоянии, чем несколькими часами ранее.

Подойдя к двери своей квартиры и повернув ключ в замочной скважине, она медленно отворила дверь. Тишина в квартире. Включенная лампа мгновение спустя. Снятая обувь и пальто в полумраке. Собака, прибежавшая к хозяйке, чапая по полу. Звук настенных часов, пробивших шесть раз.

Анна погладила собаку, выдавив из себя улыбку, и далее прошла тихой поступью по залу. Сквозь белые прозрачные занавески виднелась глубокая ночь и, конечно же, свет в окнах жилых домов. Она подошла к окну всё той же тихой поступью и, отодвинув занавеску, смотрела в окно, словно во что-то вглядываясь. Она не знала, сколько времени простояла у окна. Задвинув занавеску, Анна снова-таки тихой поступью вышла из комнаты мимо тёмных силуэтов мебели и всего того, что было там. Прибавив ходу, но затем, замедлив, когда она открыла дверь детской.

С детской у неё были связаны приятные впечатления: когда в комнате в светлых тонах и сказочным рисунком с другой стороны, она брала дочку на руки и, кружась с ней, словно летая по комнате, полностью уходила в игру. Она представляла себе, как целыми часами проводила время в детской, наслаждаясь улыбкой, поведением, и смехом своей малышки. В этой комнате оживлённые звуки матери и ребёнка имели место быть, порой даже очень часто в день, что мешало молодой маме справляться с другими делами по дому.

Но теперь этого ничего не было. Она взяла коричневую лошадку, что стояла на полке… и рука медленно разжалась. Анна схватила детский стульчик и со всей силы кинула его о стену, и он разбился на кусочки. Анна схватила себя за голову. Боль, и страх, что сидели все это время наглухо заколоченными где-то в глубине ее сознания, вылезли на поверхность, овладели ею полностью. Ей было ужасно тяжело осознавать, что она одна осталась со своим самым большим страхом наедине, глаза-в-глаза. И он поглощал ее, затягивал куда-то, охватывал грудную клетку стальными обручами, не давая вздохнуть. Несчастная кое-как поднялась с пола, и с громкими всхлипываниями, поплелась на кухню. Ей предстоял сегодня очень тяжелый разговор с мужем, и она должна быть готова к нему. Она налила себе коньяк в рюмку, залпом выпила и погрузилась в воспоминания.
Когда она торопилась на экзамен по вождению, до начала оставалось три минуты, и Анна решила перебежать дорогу на красный свет. Как раз в этот момент из-за поворота выехала машина на большой скорости. Остальное они оба помнили обрывками: визг тормозов, сдавленные крики прохожих, замершее сердце и дрожащие руки.
– Куда ты бежишь? Не видишь, красный горит? – закричал водитель.
– Я…я очень сильно спешу, мне некогда было ждать…- Анна начала лепетать что-то в свое оправдание, напуганная сложившейся ситуацией.
– На тот свет спешишь? Вставай! Не ушиблась? – он протянул ей руку, чтобы та встала.
– Все в порядке, мне нужно в автошколу, экзамен…- она запнулась.
– Что? Что болит?
– Нога, я, кажется, вывихнула ногу. Простите меня, я не хотела. – Она начала плакать
– Поехали, тут больница недалеко, – он начал усаживать ее в машину.
И кто бы мог подумать, что спустя два года он сделает ей предложение. Тот самый водитель. Он проявил тогда себя с лучшей стороны: долго приносил ей продукты домой, читал ей книги, а после, когда она усыпала, укрывал ее ноги теплым пушистым пледом.
Он всегда хотел дочку. Да еще и назвать ее так странно хотел – Изабель.
Анну снова бросило в жар, глаза снова наполнились слезами. Она все еще не могла поверить, что не будет Изабель, о которой они мечтали, не будет надежды на светлое будущее. Впереди ее ждала пустота.
– Аня, я дома! Как дела у моей девочки? – раздался из коридора такой любимый голос, что она не смогла сдержать слез. Хотелось кинуться к нему на шею, и разрыдаться, как маленькая девочка. А он гладил бы по волосам своей большой и теплой ладошкой, без лишних вопросов, без лишних слов…
Но сегодня все должно было быть не так. Совсем не так.
Она медленно вышла в коридор, вытирая слёзы руками.
– Сегодня я соберу свои вещи, и съеду отсюда, завтра подаю на развод. Мне ничего не нужно от тебя, я не собираюсь делить с тобой имущество. Просто уйду, а ты не пытайся меня найти, я прошу тебя, – она развернулась и быстро подошла к шкафу.
– Аня, что случилось? Почему ты так говоришь? Я разве обидел тебя чем-то? – ошарашенный муж не мог понять, в чем дело.
– Я получила анализы сегодня. Там нет ничего. Ничего хорошего для нас. Я не смогу родить тебе ребенка, поэтому я ухожу. А ты молод и здоров. Ты найдешь себе женщину, которая сможет стать отличной матерью. Но не я, прости, – она отвернулась от мужа, чтобы тот не видел слез, которые, не переставая, текли по ее щекам.
Андрей молчал. Он просто стоял молча, и не мог понять, почему он должен отказываться от своей любимой женщины. И все же продолжал молчать. Это молчание резало слух, оно раздражало. Лучше бы он начал кричать, начал говорить о том, что кроме нее ему не нужен никто.
Но ведь она это и так знала. Что он не отпустит ее, что готов пожертвовать мечтой ради нее. Но отступать уже было некуда.
– Что ты молчишь? Что молчишь, слабак? – она постепенно перешла в гневный шепот. – Я не смогу родить, никогда, я пустая, бесполезная. Ты ненавидишь меня теперь? Да? Ненавидишь, я знаю. Ну, да, – шёпот уже перешёл в истерический смех,- ты-то здоровенький у нас, а я – урод, не могу забеременеть, понимаешь? Я не могу! И никогда не смогу уже! А у тебя вся жизнь впереди! Вали, давай! Там столько…
– Заткнись, дура! – он схватил ее за плечи, и начал трясти. – Мне не нужно ничего, понятно? Ты останешься тут. Никакого развода, никаких переездов. Ты – моя жена, ясно? Я забираю все ключи, запираю двери, и иду спать. Завтра я не хочу даже слышать того, о чем ты говорила сегодня.

II

Утро выдалось холодным, и она оделась теплее, чем вчера, натянув шапку, и обмотав шею тёплым шарфом.

Анна каждое утро и после полудня выгуливала собаку, ласково называя её Сэм. Сэм – это была собака породы Спаниель с длинными ушами и добрыми глазами. Давалась на руки, любила, когда с ней играются. Но совершенно противоположное можно сказать про нее, когда дело заходило о защите своих хозяев.

Ещё задолго до первой встречи с Андреем, она купила щенка с рыжей, или точнее, ближе к абрикосовому цвету, шерстью, когда ещё училась в университете на последнем курсе, что прибавляло ей хлопоты. Но ни разу она не пожалела ни тогда, ни сейчас, что взяла его.

Живя недалеко от центральной магистрали Николаева, Анна проходила свой квартал по нескольку раз, выгуливая собаку. Ещё не выходя из двора, она слышала крик ворон, частенько здесь летавших. Обходя квартал, Анна очень хорошо знала, что и где сейчас будет: знала, что общежитие местного университета здесь есть, знала, что есть и здания современной архитектуры и где обычные одноэтажные дома и старые дома ещё с прошлых столетий, построенные из больших кирпичей разного цвета. Знала также, что хоть её квартал и в центре находится, но вокруг него ездит мало машин.

Однако, ничего её так не настораживало, а и иногда даже и пугало как образ женщины в окне одноэтажного дома, подперев руку в подбородок и упорно наблюдавшей за каждым, кто проходит мимо её окна. В красной кофте, с чёрной прядью волос на голове и поблекшим лицом. И никаких телодвижений.

А пустырь, располагающийся недалеко от её дома, она просто игнорировала. Что ей было там делать? Да ещё когда видела, что края его преграждала «стена» из сорняков, через которые трудно пройти.

Но, кто бы мог подумать, что эта «осторожная» женщина пойдёт туда. Это случилось тогда, когда она разговаривала со своей знакомой, которую вот уже сто лет не видела, и, выгуливая собаку, проходила мимо пустыря. Вдруг Сэм дёрнулся в сторону, невольно потащив и хозяйку, что она чуть не выронила телефон на землю.

– Ксюша, извини, но я не могу сейчас говорить. Давай, я тебе позже перезвоню.

– Сэм, куда ты меня тащишь? Сэм! – окликнула она его.

Но собака уже бежала по тропинке, уходящей вглубь сорняков. Хозяйка одной рукой держала поводок, а другой – заслоняла лицо и убирала траву в сторону. И вот сорняки закончились. Почти весь пустырь зарос амброзией, а там где её не было, виднелась грязь. С одной стороны, пустырь ограничивался электростанцией, с другой – стеной старого здания. Ей казалось, что стена вот-вот рухнет. Глядя на всё это, Анне хотелось поскорее унести отсюда ноги.

– Сэм! Сэм!

Но Сэм всё бежал вглубь пустыря. Послышался собачий лай. На пустыре они были не одни: свора бездомных собак. Их спокойствие было сильно взбудоражено присутствием человека. Анна помнила эти глаза, это напряжённое рычание, этот злобный оскал, этот громкий лай.

Эта история случилась с ней в один из июльских дней её детства. Тот день выдался довольно облачным. Её отец был фермером, и заехав в сельхозтехнику, в конце проспекта Героев Сталинграда, припарковал машину на стоянке возле этого здания. Дочку он оставил сидеть в машине.

– Аня, сиди здесь, а я скоро вернусь.

И когда до входа в здание оставалось всего лишь несколько метров, он услышал крики своей дочери: Папа! Папа! – кричала она и бежала изо всех сил, только, чтобы отдать ему его ингалятор, который он забыл в машине. Анин отец был астматиком.

– Спасибо, солнышко. А теперь возвращайся в машину.

– Я люблю тебя, папа.

– И я тебя, – он поцеловал её в лоб и зашёл в здание, а она пошла к белому жигулю в конце стоянки.

Вокруг были здания: сельхозтехника и общежитие университета, между ними была стоянка, по которой она шла, сбоку – гаражи.

До машины оставалось ещё так далеко, а ей хотелось быстрее сесть обратно в машину. Девочка побежала, как вдруг, не добегая до машины, она услышала собачий лай. Он заставил её развернуться и отступить назад с криком и испуганным лицом. Перед ней стояли собаки, которые так громко лаяли, что бедная девочка даже закрыла уши. Скорее всего, они были бездомными.

С каждым шагом, который делала девочка, бездомные собаки тоже медленно следовали за ней. Холодный взгляд, напряжённое рычание, злобный оскал, лай, покрывающий тело мурашками. Она оглянулась: вокруг ни души, хотя был всего час дня.

До папиной машины оставалось каких-то четыре метра. И тут Аня решилась на действие, последствия которого она уже никогда не забудет:

Она кинулась к машине, что было силы. Свора злых собак бросилась за ней вдогонку; одна даже сумела ухватиться клыками за правую ногу девочки, когда та уже добежала до машины. Её крик был настолько громким, что его, люди, там работавшие, наверное, и до сих пор помнят. На улице появилось несколько человек; среди них появилась и фигура её отца. Они прогнали бездомных собак, и тут передняя дверца автомобиля резко открылась и захлопнулась.

– Аня, как ты? – взволнованно спросил отец. – Господи, да что я говорю? Надо в больницу тебя везти, – посмотрев на дочку, у которой правая штанина ноги ниже колена была прокусана и начали виднеться красные полосы.

– Папочка, мне больно, – в слезах сказала Аня, ухватившись за правое колено.

– Потерпи, малышка, потерпи. Сейчас папа отвезёт тебя в больницу. Сейчас. – Он  выехал со стоянки и поехал по проспекту в ближайшую больницу.

Весь оставшийся день Аня провела в больнице.

Придя в себя после жутких воспоминаний, она поняла, что её руки пусты: поводок волочился по земле. Сэм разогнал собак и скрылся за гущей высокой травы.

– Сэм! Сэм!

Она уже бежала за ним, услышав визг собаки. Хозяйка взволнованно кричала. И вот она увидела, как ей навстречу бежала бездомная собака. Но страх не успел овладеть её разумом: собака пробежала мимо. На зов хозяйки Сэма не было. Ей хотелось уйти отсюда, но…

Анна увидела стену старого здания и кучу песка за ней. Рядом был Сэм. И ей показалось, что она услышала какой-то звук. Какой-то непонятный звук. Анна подбежала к Сэму. Он разрывал рыхлую, не твёрдую землю. И хотя уже темнело, но она очень чётко видела крохотные пальчики.

“Детский плач!”

Прикрыв рот рукой, она стояла в оцепенении.

Тишину этого места разрывал детский плач и, глядя как безлюдно это место, она подумала, что не должна уходить отсюда сейчас. Аня вспомнила, как узнала в больнице, что не сможет родить, но сейчас думала, что сможет забрать с этого ужасающего места ребёнка и стать ему отличной матерью. Она почувствовала тепло внутри себя и представляла себя вдали от цивилизации, но так близко к своей мечте. Анна опустилась на землю и смотрела, как собака разрывает землю, из которой уже виднелась ладошка.

“Давай, Анна, это твой шанс”.

Мгновение спустя, она уже рыла землю руками, не отдавая себе отчёта в том, что делает. Даже собака смотрела на неё отчуждённо.

– Моя малышка, – прошептала Анна, увидев младенца в розовой одежде. Хотя  одежда, как она разглядела позже, была вымазана и теперь была цвета розового в сочетании с коричневым.

– Ничего, моя девочка, – Анна взяла её на руки. – Мама одежду постирает. –

Она уже представляла себе светлое будущее, где она – мама, с папой играют с Изабель. Радость без границ. Счастливое будущее. Но для того, чтобы оно стало реальным, ребёнку требовалась медицинская помощь. Она достала телефон и начала дрожащими руками набирать номер скорой помощи.

Но судьба распорядилась иначе: ребёнок умер. На глазах у воображаемой матери. С двойным горем. Со слезами на глазах. С вновь разрушенной мечтой.

Сидя в кресле, она и сама не заметила, как уснула. Но, проснувшись, кинулась к детской кроватке. И увидела недвижимое тело её Изабель. И снова из глаз хлынули слёзы. Она всё ещё не могла поверить, что ребёнок умер. Ребёнок, пусть и не её, но ведь у неё был шанс. Тогда она даже подумала, что, наверное, так и должно быть. И она осуществит свою мечту, но мечта рухнула как карточный домик, оставив после себя пустоту. Аня отвернулась от кроватки. Но к её большому удивлению послышался детский плач.

“Ребёнок жив”.

Захлопнулась дверь, зажегся свет в прихожей. Звук поставленной обуви.

– Аня, я дома.

В комнату вошёл Андрей с букетом роз. Увидев, как его жена играется с младенцем, улыбка сменилась каменным лицом…

III

Неделю спустя

В зале на столе лежала газета с новостями Николаева. Анна редко читала газеты, в отличие от её мужа. Она больше предпочитала читать новости в Интернете.

Новость «В Николаеве девушка бросилась под поезд» привлекла её внимание, потому что она уже слышала это по телевизору, но не придала этому значения. Женщина, жительница Снигирёвского района, сошла с перрона в момент прибытия поезда. Чёрноволосая молодая девушка скончалась на месте. Анна вздрогнула, когда увидела в статье фотографию изувеченного тела девушки и мигом закрыла ноутбук. Интуиция подсказывала ей, что это как-то связано с теми событиями, которые произошли за прошедшую неделю: видение какой-то незнакомой женщины в кожаной куртке на противоположной стороне улицы, когда, кроме неё никого не было и потом её не стало, как только проехала машина. Вид у неё был каким-то бледным и неестественным. Анна тогда посчитала, что ей привиделось. Она не верила в привидения и прочую мистику.

Но сейчас она задумалась над этим: интересно получается: девушка погибает в четверг и во вторник она видит её на одной из оживлённых улиц города Николаев. В статье на фотографии изображена девушка в такой же чёрной кожаной куртке, но лицо Анна не разглядела.

Этот странный длинный чёрный волос, хотя у неё были русые волосы, она нашла в детской.

“Конечно, можно всё списать… Бред!”

Она исключала вариант о супружеской измене.

“Можно ещё предположить, что это волос Ники. У неё длинные чёрные волосы. Но есть одно несоответствие: Ника приходила в час дня, а волос она нашла утром”.

“Ну, тогда что?”

Она не знала ответа на этот вопрос.

Стоя у окна, Анна стояла в раздумьях, глядя как снег стелился белым покрывалом везде, где мог.

“Та фотография изувеченной девушки на железнодорожном вокзале, девушка, стоящая напротив неё, а потом исчезает. И чёрный длинный волос в детской. Совпадение или реальная связь?”

Она только и могла, что смотреть в окно на заснеженный двор в тишине.

С тех пор, как Анна принесла домой Изабель, от неё отвернулась даже лучшая подруга, поссорившись с ней. Ника утверждала, что Изабель – не живой ребёнок, а постепенно разлагающийся труп, только ведь Анна в это поверить не могла. Она не могла понять, почему все считают её дочь мёртвой.

Но не только Вероника, а и Андрей видел в Изабель мёртвого ребёнка. Отношения стали более напряжёнными.

Даже Сэм не мог прибежать в эти минуты: он умер от отравления газом. В выходной день, Анна хотела приготовить что-нибудь вкусное из своей книги по кулинарии, хотела сделать Андрею приятный сюрприз, вкусный сюрприз.  Так как холодильник был наполовину пуст, она решила сбегать в магазин. Быстро вернувшись обратно, она заметила закрытую кухонную дверь, хотя Аня никогда её не закрывала. В кухне сильно воняло газом. На полу лежала собака. Аня тут же открыла окно, чтобы проветрить кухню, но собака всё также лежала на полу неподвижно. Но, кто тогда открыл газ и закрыл дверь на кухне? Она до сих пор не находила ответ на этот вопрос.

Минута за минутой, час за часом, и постепенно густота белого снега смешалась с густотой ночи.

IV

Подъезжая к своему подъезду, Андрей видел искрящийся белый снег в свете фар и замерший тихий двор по сторонам в темноте. Эту тишину оборвал крик вороны. Он посмотрел вверх, когда вышел из машины, но ничего не увидел. Оглянулся по сторонам: только еле освещаемый двор при свете ночных фонарей с силуэтами машин возле подъездов, еле видимых.

Андрей достал из машины букет цветов и направился было к подъезду, что-то себе напевая, как внезапно… зажглись фары его машины. Освещая его.

Андрей замер с отбрасываемой на снегу тенью. Он не знал, что и думать, с ним никогда ничего подобного не случалось.

Но этим не ограничилось: послышался звук сигнализации, где-то вдалеке; он даже смог увидеть ту машину с включенной сигнализацией. Потом подул такой сильный ветер со снегом, что заставило его сердце биться чаще.

– Кто здесь? – быстрым и взволнованным голосом крикнул он.

Он осмотрелся по сторонам: никого не было. Заснеженный двор с всё также идущим снегом и порывом ветра в этот момент. Это можно было списать на погоду, но, как тогда объяснить включенные фары? Ведь в машине никого не оставалось.

“В машине кто-то есть! В машине кто-то есть!” – Андрей в панике кинулся к машине.

Он ясно видел через лобовое стекло, что там никого нет, в чём ещё раз убедился, когда открыл дверцу автомобиля. Он выключил фары, закрыл дверцу и подошёл к подъезду. Теребя в руке ключ и замедляя ход, испуганный водитель новенького Ford Fiesta резко обернулся и посмотрел на свою машину: синий автомобиль как в немом кино стоял с выключенными фарами в тихом дворе и в полумраке от стоящего неподалеку столба с вездесущим снегом, который казалось, никогда не кончится.

Андрей зашёл в подъезд.

Уже за ужином он рассказывал не столько про свои рабочие будни как про это странное событие своей, не меньше его, обеспокоенной жене, которое не мог объяснить с логической точки зрения.

Его жена тоже не находила слов, чтобы определить, что это было и почему произошло.

В этот вечер, обсуждая странное явление, случившееся сегодня и те, которые случились раньше, хоть в этом они были согласны друг с другом. Хотя такая тема далеко не из приятных. Впрочем, как она считала и жизнь её такая же, с того самого момента, когда в доме появилась Изабель. Светлое будущее превратилось в кошмар, где всё самое ужасное и необъяснимое выползало наружу и становилось реальностью.

Услышав детский плач посреди ночи, он заставил её подняться с постели и пойти в детскую. Всё ещё пребывая в полудремотном состоянии, она не сразу нащупала выключатель на стене. Когда же свет зажёгся в детской, то ей была видна фигура… Она не могла разглядеть её, пока не протёрла глаза. Возле кроватки стояла какая-то женщина такого же роста, как и она. Красное пятно с запёкшейся кровью на затылке, чёрные волосы, измазанные чем-то, потрёпанная одежда. Она повернулась…

“О Господи!”

Чувство страха у проснувшейся Анны, видя, как, кроватка пустая, а ребёнка держит какая-то женщина, которая неизвестно, как здесь появилась, начало стремительно завладевать ею. Струпья на руках, держащих Изабель и босых ногах. Ссадины на бледном лице, пелена на глазах. При виде этого ужаса, Анна хотела закричать, но не смогла. У неё как будто отняло речь. Она только и могла, что стоять и смотреть как её ребёнка, а точнее сказать найденного ребёнка, уносит какая-то незнакомая женщина с таким ужасающим видом, что ей на мгновение показалось, что эта женщина не из этого мира. И ещё ей показалось, что она уже где-то видела её. Женщина с плачущим ребёнком на руках подошла к стене и в последний раз кинула холодный взгляд на Анну.

Призрак напугал Анну. Когда к ней вернулась речь, то было уже поздно: женщины с Изабель на руках не было. Анна проснулась в холодном поту и, отбросив одеяло, бросилась в детскую, споткнувшись обо что-то. Добежав до детской и включив свет впопыхах, она никого не заметила в комнате. Она подошла к кроватке: в кровати лежала Изабель.

– Моя маленькая, – и взяла её на руки.

Когда же утром Аня вспомнила, где видела ту женщину и попыталась всё рассказать мужу и про сон и про связь, он отнёсся скептически. Если бы не вчерашний инцидент, он вообще бы рассмеялся, сказав жене, что она свихнулась. Вместо этого, он сказал сдержанно:

– Это всего лишь кошмарный сон, дорогая. Не бери дурное в голову.

Он не поверил жене, пока сам не увидел…

V

– Было без четверти восемь, – начал Андрей за ужином, уплетая так, как, будто до этого ничего не ел сегодня.

Воскресенье, выходной день.

– Я тогда только выехал от матери. Снег подтаял, примёрз за эти два дня. Скользко. Свернул на Софиевскую. Расчищенный снег по сторонам, а на улице никого. Странно считать, что в это непозднее время, люди уже ложатся спать. Не во всех домах на улице горел свет. Проехав два квартала, по улице шёл какой-то старикашка с палочкой в руке. Медленно шёл, казалось, ему сейчас станет плохо, и он падёт на землю, испуская последнее дыхание. На улице слышен был собачий лай, – сделав короткую паузу, потом сказал, – и, завидев меня, он помахал своей тростью в направлении моей машины. Слов я не расслышал. Хотя, может быть, он махал на дворовых собак, – Андрей запнулся и молча ел.

– Ну и что было дальше? – жена сидела в предвкушении, чем всё закончится.

– Собаки ещё гавкали, когда я услышал позади улицы: “Умри, собака! Умри!” Я видел только медленно идущего старика при свете ночного освещения улицы. Я уж подумал, что это он мне, ведь странных людей много.

Она кивнула.

– А когда обернулся  и посмотрел на дорогу… – Андрей поперхнулся.

– Как ты в пятницу мне описала женщину из твоего сна?

– Бледное лицо в ссадинах, чёрные волосы с запекшейся кровью, в потрёпанной одежде со струпьями на руках и ногах.

– Вот, вот, – Андрей чуть не подпрыгнул, услышав слова жены, – это она была. Я, когда остановился и вышел из машины, её уже не было.

– Милый, ты, когда пришёл домой, я заметила, что ты пьян, – несмотря на это, Анна была более чем уверена, что – то, что рассказал муж – правда.

– Да, выпил немного, – признался Андрей. – Но, это не значит, что я всё выдумал или мне привиделось, потому что я пьян! Это правда.

Между супругами настала пауза. Жена всем своим видом показывала, что не особо в это верит, а муж старался быть более убедительным.

– А знаешь, Аня, если бы ты не принесла в дом чужого ребёнка, этого всего могло бы и не быть! – в ярости сказал Андрей и резким движением руки отодвинул тарелку.

– На что ты намекаешь? – взорвалась Аня.

– А на то, что эта женщина, которую видели и ты и я, может приходиться Изабель родной матерью.

Аня задумалась. А Андрей встал из-за стола и вышел из кухни. И вернулся с газетой в руках. Он положил её на стол, открыл на странице, где была опубликована статья о девушке, бросившейся под поезд на Николаевском железнодорожном вокзале. Статья о том трагическом событии, про которое она читала в Интернете и видела по телевизору.

– Вот, посмотри!

– Что это?.. Но, тут не видно лица на фотографии.

– Что если предположить, что эта несчастная, на самом деле, родная мать Изабель?

“Возможно”, – подумала Анна с закрадывающимся вовнутрь страхом, но вслух так ничего и не смогла промолвить.

– И вот она пришла забрать свою дочь, – продолжал Андрей. – Я читал, что душа человеческая не может покинуть этот мир, если у неё есть незаконченные дела. – А потом резко спросил: Где ты нашла ребёнка?

– Ну, я ж тебе говорила, – Аня даже замялась и под пристальным взглядом мужа, чуть не растерялась, – нашла возле соседнего здания, завёрнутого в одеяло, когда выгуливала собаку.

– Не ври мне! – и Андрей ударил тяжеленным кулаком по столу, так что задрожала вся посуда на столе.

– На… пустыре, – медленно и негромко сказала жена, потупив взгляд.

– Мне это страшно не нравится, так что отнеси ребёнка туда, где ты его нашла, – и с этими словами Андрей встал из-за стола и вышел из кухни.

Это была последняя ссора между ними; утром он не разговаривал с ней. А после обеда его жена узнала новость, которая буквально выбила почву у неё из-под ног, она потеряла равновесие и упала на пол без сознания. Позже она узнала подробности случившегося с Андреем от его приятеля, тоже работавшего с ним на одном и том же заводе.

В конце рабочего дня, когда возле выключенного станка он убирал, станок вдруг включился, что отвлекло Андрея. Но тут же поднялась такая пыль в цеху с чем-то наподобие вихря с кружащеюся струёй стружки и прочего мусора. Потом прозвучал пронзительный крик. А когда туда подбежал Дима, станок затягивал правую руку бедняги и уже добрался до плеча. Он выключил станок. Андрей всё ещё был жив, но потом даже медики его не спасли. Начальство решило списать этот инцидент на несчастный случай, закрывая на это глаза.

VI

На следующий день после похорон, которые для неё были испытанием, Анна уже хотела наглотаться таблеток, чтобы покинуть этот мир. Ведь её жизнь прервана, она осталась одна, нет никакой ценности, в чём бы она видела смысл жизни. Но, всё-таки, она подумала, что это будет характеризоваться как слабость. То, что убило Андрея, ещё живое. И, потому, она сейчас выключит душ, оденет свой ярко-розовый махровый халат с вышивкой в виде цветов фиалки по всему халату, пойдёт на кухню и позвонит Нике. Чтобы вместе с ней найти выход из этого кошмара.

Она откинула мокрые волосы с лица и собрала их в тугой пучок на затылке. На столе стояла какая-то тёмная бутылка. Как раз то, что было нужно ей сейчас. Держа в одной руке телефон, она зубами открыла бутылку и сделала глоток. Её передёрнуло.

– Ну и гадость, – сказала Анна.

На экране был номер Ники. Палец застыл на кнопке телефона, функцией которой было «Позвонить». Она представила себе свою подругу, которая скажет ей, что она сейчас занята или что-то вроде этого.

“Она просто не захочет с тобой говорить”.

Теперь, ссору с лучшей подругой, она считала ошибкой.

“Мы видим только то, что хотим видеть”.

Эта фраза священника настолько сильно въелась в её мозг, что она чувствовала свою вину перед Никой. Что она уже не слышала плач Изабель.

“Мы видим только то, что хотим видеть”.

Как будто это пыталась сказать ей Вероника тогда. Анна была уже более решительна в намерении помириться с подругой. Она нажала «Позвонить»…

VII

Поднося палец к серой кнопке звонка, Анна поскорее хотела переступить порог дома подруги, дабы укрыться от непогоды.

Из-за белого густого снега не было видно даже неба, который бил ей в лицо, вызывая дикое желание поскорее зайти в дом. Такой снежной метели она не видела вот уже лет пять. Густая пелена снега накрыла город, который в сумерках превращался в место с сугробами на многих улицах, без общественного транспорта, автомобилями, которых занесло и людьми, людьми… Одни могли себя почувствовать работниками МЧС, а другие массово двигались по улицам как будто это какой-то большой густонаселённый город. Последних было больше. По радио это было главной новостью сегодняшнего дня.

Анна ждала…

Но, кованная металлическая калитка с чёрными наконечниками наверху всё ещё была неподвижна. Это начало Анну раздражать и она ещё раз позвонила, уже более агрессивно и в то же время появились нотки сомнения.

“А, что если она передумала и не откроет тебе дверь? Но ведь она же сама назначила встречу на сегодня, на 16:00? Вполне возможно, что она могла подумать, что это не самая хорошая идея”.

Калитка всё ещё была заперта.

Пальцы рук окоченели от холода, и она прикладывала усилия, чтобы не уронить Изабель.

Но, теперь, взглянув на дочь, она не видела в ней ничего живого. Что-то в ней пугало Анну. Что-то, от чего веяло смертью и тоской. И как она могла быть так слепа, чтобы считать младенца живым, даже после того, как медики со скорой помощи сообщили ей неутешительную новость? Но после смерти мужа, Аня поверила в сверхъестественное, то, что не могла объяснить, но знала, что это возможно. Она хотела скорее остановить этот кошмар. Она больше не могла ждать, пока погибнет ещё кто-то из её близкого окружения, потому взяла Изабель и приехала к подруге, что было крайне тяжело. Аня думала, что найденный ею младенец – ключ, или, по крайней мере, ребёнок имеет отношение ко всей этой мрачной ситуации.

Она посмотрела назад, непроизвольно нажав ещё раз на кнопку звонка. А на улице бушевала вьюга, заметая её полностью. Дом Вероники находился почти на самом краю улицы, так что машины тут не особо-то часто и ездили.

“Вряд ли ты отсюда далеко уедешь”, – вспоминая тех бедняг, которым не повезло, и они погрузли в снегу, на других улицах города.

Тут раздался звонкий, приветливый голос позади Анны, что она вскрикнула.

Калитка открылась, там стояла её подруга, улыбаясь.

– Ника, ты меня напугала.

– Прости. Заходи.

У подруги Анны был звонкий, громкий голос. Но дальше её искренняя улыбка и спокойствие без упрёков и возражений, и даже, без малейшего волнения насчёт мёртвого ребёнка, напрягли Анну. Но всё же она вошла во двор и калитка закрылась.

– Аня, извини меня, я… я не сразу услышала звонок.

Снег бил в лицо, и Анна поскорее хотела войти в дом.

“А может быть, она действительно волнуется за тебя? Она твоя подруга”.

Анна подняла глаза настолько, насколько позволял это сделать снег. Во дворе было всё также, как и всегда: беседка, большой газон и бассейн. Только сегодня всё это покоилось под пушистым снежным ковром.

Вероника выросла в бедной семье, но, выйдя замуж за владельца стремительно развивающейся сети супермаркетов, стала больше ходить в салоны красоты и магазины. Приобрела дорогущую машину, ну и, конечно же, этот дом. Двухэтажный с красной крышей и поштукатуренными в жёлтые тона стенами с просторным холлом, который занимал практически половину первого этажа. Но, не столько дом, сколько двор. Во дворе же было достаточно земли для выращивания цветов, фруктовых деревьев, например. Возле дома были клумбы, где Вероника любила выращивать тюльпаны. Из фруктовых деревьев была груша. Большое, толстое дерево с раскинутыми ветвями, некоторые из которых заканчивались уже в другом дворе. Под этой грушей Вероника любила проводить время. Но зимой гостей встречали в большом холле с мягкой мебелью, картинами и стеклянным столиком.

Оставив верхнюю одежду и обувь в прихожей, Анна попала в тёплые объятия её дома. Но беспокойство не покидало её, что-то было не так. Это был первый раз, когда она встретилась с Вероникой, после того как та пришла на похороны и выразила ей свои соболезнования. После, она ушла, а сейчас она улыбалась и вела себя так, как, будто никакой ссоры до похорон и не было.

Между ними состоялась любопытнейшая беседа.

– Итак, ты считаешь, что всё началось с того самого момента, когда ты нашла младенца? – Вероника вопросительно посмотрела на Анну.

– Нет. Я думаю, что всё началось гораздо раньше.

Вероника всё также смотрела на подругу, не понимая её.

– После смерти мамы меня воспитывал отец, – и тут Аня прослезилась, – а когда он попал в аварию, бабушка оформила опекунство надо мной. То было время, когда многие мои сверстники были фанатами музыки Crazy Town, Red Hot Chili Peppers, Linkin Park, запоем слушали 50 Cent и танцевали брейк под Bomfunk MC’s. Не трудно было догадаться, о чём они мечтали: большой дом, классная машина, хорошая работа. Я завидовала им, потому что у них были родители, а я жила с бабушкой, которая помимо низкой пенсии, подрабатывала, чтобы прокормить нас обоих. Такое детство наложило свой отпечаток на меня, и у меня начали появляться мысли, желания о материнстве, которые были сильнее меня.

Она сказала последние слова более агрессивно, так что рука сжалась в кулак. Видно было, как выражение лица собеседницы изменилось, и она хотела что-то сказать, но Анна перебила её.

– На похоронах Андрея, я подходила к священнику, я смутно помню разговор, но запомнила очень хорошо, как он сказал: “Мы видим только то, что хотим видеть”. Вот почему, я видела Изабель живой. Сначала погибает моя любимая собака, потом снится сон, в котором я вижу женщину в потрёпанной одежде рядом с кроваткой. В руках, покрытыми струпьями, она держала Изабель. И глаза, глаза… в них не было признаков жизни, – с нескрываемым ужасом на лице сказала Анна. – Это привело меня в ужас, так что я даже говорить и двигаться тогда не могла.

Анна на мгновение запнулась.

– После смерти Андрея и разговора со священником, я больше не слышала детский плач и не видела Изабель живой. Но всё-таки, принеся тогда домой этого младенца, я разбудила нечто сверхъестественное! – у неё по коже пробежались мурашки.

– Стало быть, мы имеем дело с призраком, душа которого по какой-либо причине не может покинуть этот мир, – сказала Вероника.

– Да, да, Андрей говорил… когда ещё был жив. Душа человеческая не может покинуть этот мир, если у неё есть незаконченные дела.

– Ты говоришь, что видела кошмарный сон, в котором какая-то незнакомая женщина стояла в детской с Изабель на руках.

– Да. А потом уходит с ребёнком, а я ничего не могу сделать. И она исчезает.

Вероника задумалась, но потом произнесла речь, которая ошеломила Анну:

– А, что, если предположить, Аня, что девушка, поссорившаяся со своим молодым человеком, но имеющая от него ребёнка, осталась без денег и жилья. Она посчитала, что ей будет трудно жить с ребёнком на руках, и она оставляет его на пустыре, где вряд ли кто появится. Едет на вокзал, чтобы уехать из города, но в последний момент её мучают угрызения совести: «Что же я наделала, дура?» и кидается под поезд. В этот день ты находишь её ребёнка и приносишь его к себе домой. Некоторое время спустя неизвестную, покончившую жизнь самоубийством, хоронят, но ей нет покоя. Между матерью и ребёнком всегда есть духовная связь, но видать, между ней и её младенцем она была очень сильная. И потому, она пришла в этом мир, чтобы отнять её у тебя.

Анна смотрела на неё широко раскрытыми глазами.

– Вполне возможно и очень правдоподобно, – тихо сказала Аня.

“И очень подозрительно”, – эта мысль была продолжением тех мыслей, что терзали Анну ещё с момента, когда она, замёрзшая на морозе, после длительного ожидания, увидела Нику с улыбкой и спокойствием на лице.

Конечно, Вероника и раньше была сообразительной; даже говорила, что хочет стать писательницей, но сейчас интуиция ей подсказывала, что что-то здесь не так.

– Да, в моём сне она унесла ребёнка, но есть какие-то способы прогнать призрака?

Ника начала искать в Интернете это. И когда на одном сайте Анна читала такую информацию, потом она начала повторять одно и то же слово, словно пытаясь понять его значение и соотношение к её ситуации. Слово “закопать”.

– Послушай, Аня, – взволнованно затараторила Вероника, – тут указаны способы, как прогнать призрака, но твой случай индивидуален…

– Ох, что-то я себя неважно чувствую, – сказала Аня с тяжёлым дыханием и откинулась на спинку кресла. А потом встала и пошла в туалет.

Туалет был в другой стороне дома, где ещё были спальня и кухня. Она зашла в ванную. Там ванная и душ, и унитаз были в одной комнате. Над умывальником висело зеркало, в котором было видно перекошенное от ужаса лицо Анны. Она знала, что смерть Сэма и Андрея – это не случайность, и что дух той женщины придёт и за ней. Но незнание, что будет дальше с ней, некая неопределённость загоняли её в тупик. Если бы кто-то рассказал ей подобное ранее, то она бы просто посчитала того человека сумасшедшим, но теперь сумасшедшей была она. Мечта стать матерью заставила её забрать чужого ребёнка, которого она нашла в безлюдном месте и считать его живым, даже после того, как медики констатировали его смерть. Мечта стать матерью отделила её от остального мира и людей. Но, тем не менее, кошмарные видения и смерти тех, кого она любила, были. И вот, сегодня она пришла к своей лучшей подруге, с которой недавно поссорилась из-за Изабель. И, будучи у неё в гостях, она всё равно не чувствовала себя спокойно. Возможно, у неё были волнения из-за чрезмерно спокойной реакции Ники, когда она увидела Анну с мёртвой Изабель на руках. Ведь, не могло же так быть, чтобы полное спокойствие, да ещё и улыбка. Но что-то ей подсказывало, весь этот кошмар должен закончиться именно сегодня. Эта мысль её утешала. Но воспоминание, когда она прочитала информацию как изгнать призрака, навело Анну на правильную мысль. От этого её вырвало. Но, глядя вниз как, будто в бездну, эта мысль приобретала более твёрдые очертания.

“В сложной ситуации, чтобы её решить, надо знать с чего она началась”.

Краешком глаза она заметила в углу ванной что-то лежит. Когда, Аня отвела голову в сторону от унитаза, то увидела, как в самом углу лежало что-то такой длины как человеческий рост под клеёнкой. Она подползла на четвереньках и когда сняла клеёнку, закрыла рот, чтобы не закричать.

На полу лежало тело человека, побритого только с одной стороны, с порезом, а левая сторона была заросшей. Тело человека в белой майке и спортивных штанах, струйками крови изо рта и на полу, там, где лежала голова, было бездыханным. Правая рука на полу лежала неподвижно, но кисть руки с согнутыми пальцами, как, будто что-то держали.

Это был муж Вероники – Олег.

Аня кинула взгляд на умывальник и на зеркало, а потом снова на Олега.

“Он, скорее всего, брился в тот момент. В тот момент, когда его застала смерть. По всей видимости, на него напали сзади. Кто мог напасть, если кроме них двоих больше в доме никто не живёт? Кто? Кажется, я зна…” – нескончаемый поток мыслей не давал ей покоя.

– Ты будешь следующей!

Послышался голос Вероники, такой же звонкий и, наверное, всё также с улыбкой на лице. Анна посмотрела на мёртвое лицо Олега. В голову лезли самые мрачные, самые бредовые мысли. Она медленно повернулась и упала.

Перед ней стояла босая девушка в той же одежде, в которой была в её сне, покручивая медленно в руке нож. Анна закричала. Но кто её мог услышать в этом доме?

Лицо призрака исказила гримаса.

– Тебя никто не услышит. Я убью тебя, а потом заберу свою дочь.

– Что ты сделала с Никой? Зачем ты убила Андрея? – в истерике кричала Анна, но ответа не услышала; призрак начал приближаться.

– Только подойди ко мне, – Анна схватила первый, попавшийся под руку предмет для защиты, – и я тебе…

Каково же было её удивление, когда идущего к ней призрака не стало. Он буквально растворился в воздухе; такого разворота событий она не ожидала.

– Где ты? Покажись? – в панике начала кричать она, кружась на месте с ножницами в руке, а потом начала медленно отступать с учащённым сердцебиением. Руки дрожали.

Вдруг кто-то, стоящий сзади, обхватил её горло рукой с ножом. Ножницы выпали из руки.

– Вот и всё!

Но левая рука Ани инстинктивно дёрнулась назад. А потом, она резко вывела голову из-под обхватившей её руки и с гневом и силой, которая не была присуща Ане в спокойном состоянии, ударила ею в стоявшую сзади неё. Нож глубоко вонзился в тело, под ребро. И из раны сочилась кровь. Но, когда она подняла глаза вверх, то вскрикнула. Это была Вероника. Вместо улыбки было бледное лицо и бегающие глаза. Она ничего не говорила, но Аня и так чувствовала вину. Это она убила свою подругу. Но, в то же время, она утешала себя, что дух мог вселиться в Веронику; другого объяснения такой смене Вероники на духа у неё не было.

– Ника… Ника, не умирай… – Анна, плача, прижалась к подруге. – Не умирай, прошу тебя.

Как вдруг Вероника схватила её за руку, приподняв голову, сказала:

– Верни её земле. Лопата лежит в чулане. – Последние её слова были похожи на хрип, после которых, голова опустилась, глаза угасли, и наступила смерть.

– Нет! – Аня зарыдала, прижимаясь к подруге.

Но долго это продолжаться не могло.

“Закопать! Закопать! Это надо было сделать сразу!”

Анна посмотрела на мёртвую Веронику, потом кинула взгляд на Олега, с уже засохшей кровью на лице и на полу.

“Сначала Сэм, потом Андрей, Олег, Вероника. Если не положишь этому конец, ты станешь следующей!”

И она, словно одержимая, метнулась туда, куда сказала Ника, а потом выбежала из дома. С лопатой, Изабель, одетая на скорую руку: с не застёгнутой молнией на куртке, обувью, с болтающимися по земле шнурками и без шапки и шарфа.

Во дворе уже было темно, но не так, чтобы не рассмотреть, что впереди. А метель только усилилась и была беспощадна.

Снежные сугробы были практически везде, да и протоптанную дорожку заносило снегом.

Анна, обойдя дом сбоку, уже утопала в снегу. Было тяжело идти против ветра и бьющего в лицо снега, с лопатой в одной руке и ребёнком в другой.

Проходя мимо бассейна, который находился недалеко от клумб и забора, с другой стороны, сверху раздался грохот, отражая яркий свет на снегу. Да такой громкий, что у неё в голове мгновенно пронеслась мысль, что это пиротехника.

“Ещё до 31-го далеко, а кто-то уже празднует”.

Хотя, мог быть и гром с молниями, что маловероятно, если бы она так подумала прошлой зимой. Но, сейчас она думала иначе. Она считала, что всё возможно.

Впереди неё лежал снег, а затем большое, толстое дерево с голыми ветками и под ними стоял деревянный стол и скамейки.

Напротив, разбилось окно на верхнем этаже. К этому времени Анна раскопала уже толстый слой снега и воткнула лопату в землю. Она устала, и это было что-то вроде передышки. Но отдыхать было некогда, глядя, как вниз от разбитого окна полетели осколки, но их что-то подхватило наряду со снегом, закружились и образовали что-то наподобие вихря.

“Такое можно увидеть только в кино”.

Такая реальность её пугала.

“Это финал!”

Анна копнула землю.

Дух, материализовавшись в вихре, начал обходить Анну, вздымая в воздух лежавший снег. И после него оставалась прочищенная дорожка. Девушка старалась не обращать внимания, и продолжала копать. До тех пор, пока лопата не вылетела у неё из рук и не ударилась с громким звоном о кирпичный забор. Вихрь превратил деревянный стол и скамейки в щепки, и уже обходил Аню с другой стороны.

Не глубокая получилась яма. Аня растерянно смотрела то на лопату, то на происходящее действо. Когда же дух в снежном вихре обошёл её и остановился, она увидела глаза в гуще кружащегося снега и руки, какие присущи призраку. А вот вместо туловища и ног был сплошной кружащийся столб из белого снега, осколков и щепок.

– Отдай мне её, – сказал дух с протянутыми руками.

Сильный ветер сделал его голос протяжным, подобно эху. А дальше тишина прерывалась разве, что завываниями ветра.

– Отправляйся в ад! – и Анна бросила Изабель в выкопанную яму и начала загребать землю руками. Вихрь начал приближаться к Анне стремительными темпами. Вой ветра усилился.

Бьющий в лицо снег, усиливающийся ветер, холод, проникающий под свитер и руки, окоченевшие от мороза. Она сильно сжала зубы, но как ей казалось, она сейчас упадёт на снег от изнеможения и переохлаждения. Вой ветра буквально разрывал воздух, в то время как земля падала на недвижное тело ребёнка. Аня отвела голову в сторону и увидела приближающийся снежный вихрь сквозь рой белого снега. А потом она накрыла голову руками и примкнула к земле, ожидая худшего. Так что видно было только спину. Но этого не произошло.

“Кошмар закончился”.

Она смогла кое-как встать, еле держась на ногах. На сугробах лежали насыпи снега, щепки и осколки. Это всё, что осталось от духа.

На небе уже более чётко был виден месяц и звёзды. Ане было бы лучше видно куда идти, если б в окне дома напротив горел свет. Сумерки быстро и безвозвратно превращались в ночь. Аня уходила отсюда, поспешными шагами.

***

Пережив такое, Анна решила начать жизнь с чистого листа: у неё осталось достаточно средств, чтобы купить себе небольшой домик где-нибудь в глуши, завести небольшое хозяйство. Со временем, она стала преуспевающим фермером, о ней писали в газетах, показывали на телевидении. У неё появилась семья, о чём она так сильно мечтала.

Вот уже пять лет прошло с тех пор, но дом с двором, где она похоронила Изабель так, и остался заброшенным.

Игорь Миронюк / Наталья Кукина

Январь 2015 года

Прочитав “Изабель”, что вы можете сказать? Как и любой писатель, я очень рад буду выслушать своих читателей, узнать, что их больше держало в напряжении, что больше им понравилось, и что не понравилось. 

Свои читательские мнения пишите в комментариях. По всем другим вопросам пишите на igor@nikolaevinpictures.com

В итоге, ничего не получилось по публикации в книге, но ничего, здесь, на моём сайте, вы всегда можете прочитать мой рассказ. И хотя, в Изабели есть литературные ошибки – это было первое моё литературное произведение после серии рассказов про город Николаев на Nikolaev in Pictures.

В 2020 году я написал другой рассказ, который считаю лучшим за “Изабель” в литературном плане. Сюжет, правда, жестокий, мой рассказ 2020 года НЕ ДЛЯ СЛАБОНЕРВНЫХ, а скорее для любителей ужасов, а также фильмов “Хостел” и “Техасская резня бензопилой”.  Потом я написал повесть про скелетов в жанре фэнтези, однако, и немного комедия.

Насчёт “Изабели”, то тут, по любому надо переписывать. Но когда это будет, я не знаю…